Морская библиотека
им. адмирала М. П. Лазарева

   Обнаружить в самом центре Севастополя место с таким названием –– занятие безуспешное. И в прошлые времена, и в нынешние. И все же мне были знакомы, по крайней мере, два москвича, которые в разговоре между собой, да и в беседах с читателями, случалось, обозначали его вполне конкретно: Севастопольская Морская библиотека.
   Один из них—Владимир Амлинский. Коренной столичный житель, он неоднократно приезжал в Севастополь по командировкам "Литературной газеты" и журнала "Юность". Само название "Севастопольская Морская библиотека", как он говорил, легло ему на душу. А вот сравнение однажды промелькнуло и сразу показалось правомерным:
   во – первых, артиллерийский подпоручик Лев Толстой сражался на бастионах Севастополя, стал известен как автор "Севастопольских рассказов", о писателе заговорили в Европе;
   во – вторых, объяснял Амлинский, усадьба Льва Толстого—символ русского слова и русской культуры, и на том же фарватере—Севастопольская Морская библиотека. Говоря "еду в Ясную Поляну", писатель объяснял коллеге, что придает Морской библиотеке и всесоюзное (по тому времени), и международное звучание, и открывает ещё одну грань книжного собрания, отражающую свет духовных запросов.
   Владимир Амлинский, 25 – летний московский литератор, впервые приехал в Севастополь в 1961 году с удостоверением спецкора "Литгазеты"—самого популярного издания 60 – 80 – х годов.
   ...Как и положено в то время, писатель представился в горкоме партии. Ему назвали имена передовиков, о которых следует написать. Он вышел на улицу, дошел до Графской пристани. И здесь присоединился к группе туристов, которую вел кряжистый, прихрамывающий экскурсовод.
   Побродив по Херсонесу, девушки и юноши (это были немцы из обеих Германий) затеяли веселую игру, вспомнив, видимо, античных олимпийцев. Но вдруг притихли. Экскурсовод рассказывал о том, что происходило на этом берегу в 42 – м и 44 – м. Звали его Н.Е. Ехлаков. "Вот так встреча,—рассказывал позднее писатель.—Ведь накануне я заходил в Морскую библиотеку, попросил книжки по обороне Севастополя. И мне именно там назвали фамилию, которую я забыл, и имя—Николай Евдокимович, которое я запомнил". И писатель у Херсонесского колокола нашел своего героя, они познакомились.
   В очерке, опубликованном в "Литературной газете", В. Амлинский написал: "Это был комиссар Ехлаков, "железный" комиссар 7 – й легендарной бригады морской пехоты... Собственно, никогда не был "железным". Да, он был твердым и, если надо, даже жестким. Но он не был "железным", потому что железо холодное, а он всегда был горячим и страстным. И он провел в этом городе самые тяжкие часы".
   Полковника Н.Е. Ехлакова узнают и в этих строчках: "Комиссар в атаках потерял голос и почти шепотом хрипел "ура", но его шепот слышали бойцы, потому что слух у них в те дни был обостренный, они слышали его и множили его шепот на сотни глоток, и шепот становился громом, силой, смертью врага..."
   Молодой писатель поднимался к Владимирскому собору, ездил на катерах через бухту, заходил к школьникам и студентам. Он всматривался в лица прохожих, иногда заговаривал с ними. Вскоре в столице вышла книжка очерков Владимира Амлинского о Севастополе "Друг с другом".
   Он прислал эту книжку в Морскую библиотеку. В письме к старшему библиографу Евгении Матвеевне Шварц он благодарил ее за то, что сотрудники библиотеки протянули ему путеводную нить, с помощью которой он сумел найти героев для своей книги.
   В 1964 году Владимиру Амлинскому предстояло пройти военную переподготовку. Он ходатайствовал о направлении на Черноморский флот. Его просьбу удовлетворили. Писатель оказался в нашем городе в тот октябрьский день, когда в Москве сменилось партийное руководство: место Н.С. Хрущева занял Л.И. Брежнев. Владимир не стал звонить в свою "Литгазету": вдруг отзовут... Но все обошлось.
   Через два дня он пришел в библиотеку. И вновь ему повезло: попал на читательскую конференцию, где услышал о семейной династии Авраамовых, несколько поколений которой, от лейтенантов до адмиралов, служили флоту. Владимир Амлинский отправился в Черноморское высшее военно – морское училище, посетил музей. После этого он побывал в Севастополе ещё дважды, многие часы провел в Морской библиотеке. Только в 1971 году на телеэкраны вышел документальный фильм "Сыновья". Автор сценария—Владимир Амлинский. В рецензии, опубликованной в газете "Красная звезда", отмечалось: "Искренность, эмоциональность, достоверность, емкое публицистическое осмысление материала—примечательные особенности этой документальной ленты, посвященной наследникам боевой славы Севастополя".
   Очередную свою книгу "На рассвете, в начале дороги" Владимир Амлинский подписал так: "Морской библиотеке с верностью Севастополю".
   И к городу своей душевной привязанности Владимир Амлинский возвращался вновь и вновь. И всегда приходил в библиотеку: спокойный, выдержанный, тактичный. Особенно его интересовал редкий фонд. Там в поисках истины писатель находил много волнующих подробностей, что отражалось позднее на страницах его книг.
   В повести "В тени парусов", посвященной Александру Грину, писатель – романтик выведен под фамилией Гарт. Вот одна из его характеристик: "Он размышлял о жизни, сидя в кожаном кресле времен Севастопольской обороны, перелистывая морские карты, лоции, вглядываясь в прихотливую изрезанность глубоких бухт от Аполлоновой балки до Херсонеса"...
   Помнится – помнится то антикварное кресло. Сколько читателей прикасалось плечами к его поистершейся спинке, словно желая прислушаться к далеким голосам предков, уловить запах того табака из кают – компании или салона, где дозволялось курить. Погружался в это кресло и писатель Амлинский.
   Вот какую надпись он сделал на своей первой книжке: "Старейшей русской военно – морской библиотеке от молодого писателя с глубоким, искренним уважением. В. Амлинский. 9.IX.1964".
   Эти чувства Владимир Амлинский пронес через всю свою недолгую 55 – летнюю жизнь.
   Писатель Юлий Анненков занимает почетное место среди советских прозаиков, которых по праву можно назвать маринистами. Он служил в Севастополе на эсминце "Безупречный" и крейсере "Молотов" ("Слава") в 50 – 60 – е годы прошлого века, когда флот приступил к освоению Средиземного моря.
   Мне довелось в последний раз навестить писателя в Москве в феврале 2007 года. Долгий полуночный разговор, насыщенный воспоминаниями Юлия Лазаревича Анненкова о войне, флоте, размышлениями о сегодняшних реалиях, представляется как писательский монолог, посвященный флоту и Севастополю.
   Писатель жил в старинном доме в Старопименовском переулке, недалеко от Пушкинской площади. Его квартира—это и уникальная библиотека, и музыкальная гостиная, и картинная галерея. Здесь книги на основных европейских языках: Юлий Лазаревич легко общался на испанском, французском и английском.
   Когда я спросил, можно ли осилить хоть частицу этого собрания сочинений, писатель предложил сначала пригубить отменный напиток за флот. И только после, сверкнув глазами, продолжил разговор:
   —Первый раз я попал в Севастополь ребенком. В том старом городе мне особенно запомнились Морская библиотека и одноколейный трамвай. Он шел по проспекту Нахимова, улице Большой Морской, вокруг центра и возвращался по улице Ленина мимо Военно – морского музея. И тогда, шестилетним мальчишкой, я подумал: какие счастливые люди живут здесь. Они дышат морем и плавают на кораблях (тогда не знал я, что по морю "ходят") и, возвращаясь из походов, рассказывают друзьям о дивных далеких странах. Когда с родителями мы уехали отдыхать в Ялту, я каждое утро, выходя на веранду, видел море без единого корабля и набрасывался на книги, которые возили с собой родители, потом уходил рисовать то фрегаты под парусами, то крейсеры с железными мачтами. Так проявилась моя любовь к Севастополю, к морю и ко всему, что о нем написано. Всего не сосчитать. Каждый раз, возвращаясь в Севастополь, я непременно посещал Морскую библиотеку. А в промежутках общался в старом эпистолярном стиле. Недавно мне сказали, что счет моих писем приближается к первой сотне.
   Тогда – то я позволил себе спросить Юлия Лазаревича о том месте, какое можно отвести Севастопольской Морской библиотеке в ряду известных культурных центров.
   —Такие вопросы относятся к разряду тех, когда человека спрашивают, какой город тебе роднее.
   Настала очередь произнести здравицу за Севастополь. И Юлий Лазаревич вновь взял на себя роль хозяина:
   —Мне дорога моя родная Винница на Украине. Ещё два города так же близки мне, будто я там родился. Это Ленинград и Севастополь. Для меня город на Неве остается со своим прежним названием, как и в то время, когда мне довелось там служить и работать. А с Севастополем связывают меня сохранившиеся глубокие душевные переживания. Попробую сказать о Севастополе стихами.
    Вы видели, как пилят камень
   Обыкновенною пилой,
   И белый камень под руками
   Пылит оранжевой золой?
   Вы видели, как из развалин,
   Из праха вздыбленной земли
   Дворцы и пристани вставали
   И принимали корабли?
   Все это можно видеть только
   На грани моря и земли,
   Которую, в пример потомкам,
   Столицей славы нарекли.
   —В Севастополе Морская библиотека остается в пример потомкам,—перешел на прозу Юлий Лазаревич.—Меня особенно восхищает, что уже в первые годы строительства военно – морской базы её создание стало духовной потребностью офицеров – черноморцев. Эта библиотека навсегда сохранится как очаг русской культуры и истории. В том же ряду, что и Ясная Поляна, Тарханы, Пушкинский дом.
   И во втором часу ночи это тоже подвигнуло на тост.
   —Я вижу её,—продолжал писатель,—как ошвартовавшийся у берега Севастопольской бухты корабль, открытый для сотрудничества многонациональных культур и знаний.